Жар небес - Страница 92

— А из-за чего вы в ту ночь сцепились с ним?

— Не помню.

Он лгал так же, как и Кэш.

— Из-за Моники?

— Не помню. Может быть. Когда Мэйси умерла, Кэш требовал, чтобы я женился на его матери.

Шейла внимательно смотрела на него, пытаясь снова уловить то мягкое выражение любви, которое только недавно осветило его лицо.

— А почему ты отказался, папа? Если так ее любил, почему не женился на ней, когда мама умерла? — С чувством вины добавила:

— Из-за Трисии и меня?

— Нет. Потому что дал слово Мэйси.

— Но она же умерла.

— Это не имеет значения. Я дал слово и не мог жениться на Монике. Она меня поняла и смирилась с этим. А Кэш — нет.

— Ну и за что его винить? Ты испортил жизнь его матери. У нее был выкидыш, знаешь? Глаза Коттона затуманились слезами:

— Проклятие ему за то, что сказал тебе об этом.

— Значит, это правда?

— Да. Но я не знал, что она была беременна. Узнал только потом. Клянусь Богом, не знал.

Она поверила. Он мог косвенно солгать, не сказав всей правды, но никогда не говорил ей вещи, намеренно искажающие истину.

— Моника жила в некоей сумеречной зоне, изгоем общества. Не могла даже выполнять религиозные предписания из-за романа с тобой.

— Ну, это уж был ее выбор, равно как и мой, — жить так, а не иначе.

— И все же, когда умерла мама, у тебя была возможность все это уладить нормально, а ты не стал.

— Да не мог я! — повторил он в сердцах. — Кэшу так и сказал. Теперь вот и тебе говорю. Не мог, понимаешь?! — Он выкрикнул все на последнем выдохе. — Тогда Кэш и поклялся на четках своей матери, что отомстит мне. Обвинял меня, что я, мол, делаю из нее шлюху, обещал, что не успокоится, пока не разорит меня и Бель-Тэр в придачу. — Он судорожно вдохнул. — Как ты думаешь, почему человек с его опытом все эти годы сшивается здесь, живет, как белая шваль, в задрипанной хижине у затона?

— Я его об этом спрашивала.

— Ну и что он сказал?

— Сказал, что поклялся умирающей матери, что не покинет Бель-Тэр, пока ты жив. Она просила его присматривать за тобой.

Коттон некоторое время молчал, невидящим взглядом смотрел на Шейлу, наконец упрямо покачал головой:

— Не верю я этому, просто время выигрывал. Подстерегал случай, как пантера перед прыжком. Ты вернулась из Англии после полного сексуального воздержания, и тут — бах — он увидел свой шанс отомстить. Поскольку я слег, ты оказалась к его услугам безо всяких препятствий, вот и воспользовался на всю катушку, разве не так?

— Нет.

— Не воспользовался?

— Нет!

Глаза Коттона прищурились в узкие щелки.

— Разве это не золотая возможность отплатить мне за то, что я спал с его матерью? Всем известно, как я к тебе отношусь, Шейла. Парень отнюдь не глуп. Если он захотел со мной расквитаться по-настоящему, лучшего способа, чем совратить мою любимую дочку, ему не найти.

Шейла прикусила пальцы, сложенные в кулак, и качала головой. Слезы сомнения застилали ей глаза.

— Он хитрый и коварный, как лиса, поверь мне, Шейла. — Коттон коротко вздохнул. — Моника была гордой женщиной. Она никогда от меня не принимала денег. А жили они буквально на жалкие крохи. Конечно, такая обстановка… на Кэша, безусловно, повлияла. Он постоянно чувствовал себя обделенным. И за это теперь ненавидит нас. Да, возможно, у него есть обаяние Моники, но ни капли доброты и преданности. — Коттон предостерегающе покачал пальцем. — Ты не можешь ему доверять. Если доверишься, тебе крышка, конец. Он все сделает, чтобы нас разорить, будет заливать тебе все, что угодно. Ни минуты не сомневайся в этом.

Шейла, не в силах больше слышать подобное, повернулась и убежала.

Глава 40

Все это не правда, убеждала она себя.

К тому времени, как Шейла доехала до конторы, сомнения, которые посеял в ней Коттон, подорвали ее уверенность. Как будто туча заволокла солнце.

Она затормозила, распахнула дверцу автомобиля. Пикап Кэша был припаркован возле весов. Значит, он здесь, а не в лесу. Шейла была довольна тем, что не придется его разыскивать бог знает где. Откладывать объяснение больше нельзя. Надо немедленно убедиться в том, что Коттон был не прав, ошибался. Нужно быть уверенной в том, что именно она была права.

Шейла решительно вошла в контору и захлопнула за собой дверь с громким треском. Кэш сидел за письменным столом, делая подсчеты на калькуляторе. Он бросил на нее взгляд: брови нахмурены, губы сжаты в тонкую полоску.

— Ты не поверишь, Шейла. Кен Хоуэл тебя крепко надувал.

— Как и ты.

Голос ее был тихим, но холодным и твердым. Такого он явно не ожидал: посмотрел на нее внимательно. Она стояла в напряженной позе возле двери и часто моргала от негодования. Он спокойно окинул взглядом ее фигуру с головы до пят и обратно. Потом бросил ручку на заваленный бумагами стол и закинул ладони за голову.

— Верно. Как и я. И пока что жалоб от тебя не слышал.

Ее грудь дрожала от неровного дыхания.

— Но почему? Зачем все это?

— Почему? — Он неожиданно рассмеялся. Заметив, что она все-таки настроена воинственно, коротко ответил:

— Потому что это приятно.

— И это единственная причина? Приятно, и все? — Голос ее прозвучал грубо. — То есть любая женщина сойдет. Но почему все же я?

Он опустил руки и поднялся. Вышел из-за стола и присел на его краешек, не сводя с нее глаз.

— С чего это ты вдруг затеяла такой разговор? Живот прихватило?

— Объясни мне, Кэш, — сказала она резко и нетерпеливо, — если любая женщина вызывает у тебя эрекцию и ты всегда испытываешь удовлетворение, то зачем тебе именно я?

Он прикусил нижнюю губу у уголка рта.